Универсанты принимали активное участие в создании проекта Стратегии научно-технологического развития России и должны быть в авангарде её реализации. Об этом, а также о перспективах развития современной науки рассказал декан биологического факультета СПбГУ, доктор биологических наук, профессор, академик РАН Игорь Анатольевич Тихонович.

— Игорь Анатольевич, 23 ноября 2016 года вы участвовали в обсуждении проекта Стратегии научно-технологического развития России до 2030 года на заседании Совета при президенте России по науке и образованию. Какие из идей Стратегии, по вашему мнению, уже реализуются в СПбГУ, какие возможно реализовать в будущем?

— В коротком интервью изложить все, что делается для развития научных исследований в Университете, невозможно, поэтому приведу только несколько примеров. В Стратегии большое значение придается вызовам, ответам на них и формулировке приоритетов. Одним из таких приоритетов является создание экологически чистого  продуктивного сельскохозяйственного производства. Достичь этой цели возможно в случае, если этой проблеме будут посвящены полноценные фундаментальные исследования, кадров для которых в академических институтах явно не хватает. Именно поэтому в СПбГУ формируется программа «Агробиотехнология», направленная на подготовку специалистов, способных развивать исследования в области фундаментальных аспектов современного агропромышленного комплекса. Такая программа носит ярко выраженный междисциплинарный характер. В её реализации принимают участие многие кафедры. Это вполне созвучно положениям Стратегии, где указывается на «размытость», исчезновение границ современных исследований, на их междисциплинарность.

Именно область сельскохозяйственных исследований является наиболее ярким примером интеграции знаний из самых различных наук: от редактирования аллелей нужных генов, создания межорганизменных генетических систем до вопросов формирования и эволюции почвенного покрова. Соответственно, подготовка таких специалистов требует новых программ и подходов к их созданию. На днях мы с коллегами обсуждали принципы современного образования, его методологию, изложенную профессором Андреем Игоревичем Грановичем. Это далеко не простой вопрос, он связан с отходом от традиционной для Университета системы подготовки кадров по кафедральному принципу. Здесь важно найти компромисс между глубиной и широтой получаемых слушателями знаний. Такие специалисты будут весьма востребованы прежде всего в академических институтах, с которыми мы подписываем соответствующие договоры на совместную подготовку кадров. Выяснилось, кстати, что количество студентов на бакалавриате — их плановое число 65 человек — не соответствует потребностям работодателей даже нашего города. Поэтому ставится вопрос об увеличении плана приема до 100 студентов. Естественно, что при этом нельзя снизить показатели их подготовки, которые сейчас одни из самых высоких в стране.

Также в концепции отмечается необходимость развития наук по принципу «мегасайенс», и мы видим, что в Университете такие проекты уже есть. Достаточно упомянуть работы коллективов под руководством профессоров Рауля Гайнетдинова, Джеймса О’Брайена, Юрия Чернова. Эти исследования возникли из логики развития университетской науки. Стратегия именно так и ставит вопрос: свободный выбор направлений исследований, их развитие и превращение в масштабные проекты.

Важной является задача, сформулированная в Стратегии, о предсказании новых вызовов на основе развития фундаментальной науки. К таким вызовам, как мне кажется, относится революция в наших знаниях о роли микроорганизмов в современном мире. Описание разнообразия прокариот, которое сейчас предпринимается в развитых странах, позволит подойти к пониманию всего разнообразия генетической информации, содержащейся на нашей планете. Перспективы её использования сейчас даже трудно себе представить. Поэтому мы сейчас активно развиваем проект «Микробиом России». Хотелось, чтобы он стал очередным способом консолидации усилий различных институтов. При содействии руководства Университета было проведено совещание с коллегами, во время которого эта идея была поддержана. Её междисциплинарность не вызывает сомнений, ректор Университета является горячим сторонником проекта и видит в нем важные юридические аспекты, требующие своего анализа.

Вы упомянули меня как участника обсуждения Стратегии,  но кроме меня активными членами Президентского совета являются четыре представителя Университета во главе с Николаем Михайловичем Кропачевым, членом президиума Совета. Поэтому не удивительно, что Стратегия во многом отражает те принципы, идеи и решения, которые были наработаны именно в нашем Университете. Это, безусловно, почетно, но и ответственно: именно авторы стратегии и должны быть в авангарде её реализации. Мне кажется, что Университет с этой ролью в целом справляется, но и те проблемы, которые в документе изложены, также нас не обошли.

— С какими трудностями приходится сталкиваться, и какие инновационные научные направления из тех, что развиваются в СПбГУ, кажутся вам наиболее перспективными?

— Хотя все говорят об инновациях, хотелось бы уточнить, что это значит. Рискну дать следующее определение: это новации плюс инвестиции. То есть судьба исследований зависит от интереса со стороны бизнеса, а с этим сейчас есть проблемы. Руководство страны пытается привлечь индустриальных партнеров к научным исследованиям при помощи научных грантов: условием получения грантов ФЦП Минобрнауки РФ является получение не менее 50% финансирования «со стороны». Для фундаментальных исследований найти такого партнера не просто. Действительно, представители бизнеса должны проникнуться идеями, которые ясны и не для всех ученых, следовательно, им остается только верить. Выход из этого — всячески пропагандировать идеи науки, думать о возможном приложении результатов. Академик Сергей Павлович Костычев, наш универсант, ещё в 30-х годах прошлого столетия писал (цитирую близко к тексту), что ученый должен убедить в правоте прежде всего своих коллег, но если идея заслуживает общественного интереса, тогда исследователь на время должен превращаться в общественного деятеля по её пропаганде. С этой точки зрения десятки работ, выполняемых в Университете биологами, заслуживают интереса со стороны бизнеса (не имею права никого выделять). Необходимо думать о создании соответствующей атмосферы, и это тоже делается: посмотрите на состав Попечительского совета Университета, мы тесно сотрудничаем с Национальной стратегической инициативой, которая упоминается в Стратегии как важный механизм реализации её идей.

— Каково, на ваш взгляд, значение Центров коллективного пользования?

— Ответ почти самоочевиден: они нужны. Великая заслуга университетского руководства в том, что полученные немалые средства были использованы для создания парка приборов. У такого парка масса достоинств: это и высочайший уровень оборудования, квалифицированный уход за ним, возможность использовать современные методы «рядовому исследователю», который не всегда способен (да и нет в том необходимости) осваивать тонкости методов и принципы работы приборов. Многие ездят успешно на автомобилях, но не все знают, где там что расположено. Без таких центров не было бы статей в высокорейтинговых журналах, да и наши выпускники не были бы современными специалистами. Мне хотелось бы через вашу публикацию выразить искреннюю признательность всем сотрудникам и руководителям Ресурсных центров Университета. Однако здесь необходимо постоянно искать компромисс между интересами сотрудников центров и пользователями. Первым тоже хочется делать науку, что вполне справедливо, а вторые желали бы, чтобы именно их исследования получили приоритет. Это противоречие можно разрешить при совместном рассмотрении научных результатов. Хорошая площадка для этого — ежегодные научные сессии.

В рамках обсуждения ЦКП хотелось бы высказаться об уникальных научных установках. Эти установки предназначены для получения новых знаний, их важность упоминается в Стратегии. Они чрезвычайно важны для развития современной науки. Первоклассное оборудование — великая вещь, но само по себе оно не гарантирует конкурентоспособность научных работ. Именно УНУ: генетические, микробиологические и другие коллекции, беломорская станция, орнитологическая станция, ботанический сад — те действительно уникальные объекты, которых больше ни у кого нет, следовательно, именно они обеспечивают возможность получения новых данных. При этом есть одна трудность. Под УНУ укоренилось понятие чего-то очень большого и очень дорогого, что справедливо для, например, физических исследований. У биологов же УНУ не «блещут» ни размерами, ни стоимостью, но значение их трудно переоценить. Думаю, что было бы правильным не только поддерживать уже существующие, но и организовывать новые уникальные объекты исследований.